— Очевидцем их знакомства я не был. В очерке «Свидетель» мама пишет, что они познакомились в Малеевке в 1968 году. Малеевка была одним из Домов творчества писателей, куда время от времени отправлялись мои родители — отец был членом Союза писателей СССР. Видимо, Василий Аксенов, сын Евгении Семеновны, добыл путевку туда и для своей матери. 1968 — год, когда по рукам стала ходить самиздатовская рукопись «Крутого маршрута». Наверняка Евгения Семеновна дала почитать свое сочинение и маме с ее подругой Мимой (Ноэми) Гребневой, супругой переводчика Наума Гребнева. Так и началась ее дружба с Евгенией Семеновной. Осенью того же года под нескончаемые разговоры о том, что происходит в Чехословакии, машинописную рукопись читал и я. Мама и Мима Гребнева были очень близкими подругами Евгении Семеновны. Тем более геолокация благоприятствовала — Евгения Семеновна жила в маленькой однокомнатной квартирке тоже возле метро «Аэропорт». К Евгении Семеновне приходили гости, те самые лагерные знакомые, о которых она пишет в «Крутом маршруте», и мама с Мимой бывали на этих посиделках. Мама относилась к Евгении Семеновне с невероятной нежностью, ухаживала за ней в последние годы ее жизни. Я, как мог, помогал ей в этом. Мама была очень рада, что ее воспоминания о Евгении Семеновне были напечатаны, но потом журнал прекратил свое существование, и остался только тот экземпляр, который ей подарили в издательстве. В 90-х в одной из газет туманного направления, которых тогда было пруд пруди, вышла длинная статья с нападками на Евгению Семеновну, и помню, как это ужасно расстраивало мою маму; все эти нападки, конечно, были абсолютно безосновательны.