статья
31 января 2025
Владимир Пропп
о тайнах волшебной сказки
о тайнах волшебной сказки
Наверняка вы замечали, что сказки разных народов бывают удивительно похожи между собой. Так, у древних египтян уже была сказка о Золушке, а сюжет о царевне-лягушке встречается в фольклоре Германии, Франции, Индии, в Америке и в Новой Зеландии.
Как объяснить неожиданные совпадения? Этим вопросом задавались многие исследователи конца XIX — начала XX века. Среди них был и выдающийся фольклорист Владимир Яковлевич Пропп (1895−1970).
Как объяснить неожиданные совпадения? Этим вопросом задавались многие исследователи конца XIX — начала XX века. Среди них был и выдающийся фольклорист Владимир Яковлевич Пропп (1895−1970).
Немец по происхождению, будущий ученый сначала занимался германской филологией. На третьем курсе Петроградского университета Владимир Пропп перевелся на славяно-русское отделение, а после окончания учебы в 1918 году преподавал в гимназиях и школах, давал частные уроки. В это время у молодого учителя проснулся интерес к народным сказкам. Через много лет в «Дневнике старости» Пропп вспоминал:
«У меня проклятый дар: во всем сразу же, с первого взгляда видеть форму.
Помню, как, окончив университет, в Павловске, на даче, репетитором в еврейской семье, я взял Афанасьева. Открыл № 50 и стал читать этот номер и следующие. И сразу открылось: композиция всех сюжетов одна и та же».
Помню, как, окончив университет, в Павловске, на даче, репетитором в еврейской семье, я взял Афанасьева. Открыл № 50 и стал читать этот номер и следующие. И сразу открылось: композиция всех сюжетов одна и та же».
Это наблюдение стало началом работы над монографией, как потом оказалось, навсегда изменившей науку о фольклоре. Десять лет «по ночам, на праздниках, на каникулах», «в одиночку, ни с кем не советуясь, без всякого руководства» Пропп трудился над исследованием сказки. И лишь закончив работу, решил показать рукопись видным ученым: Борису Эйхенбауму, Дмитрию Зеленину, Виктору Жирмунскому. Получив одобрение и поддержку, Владимир Пропп в 1928 году издал книгу «Морфология сказки» — именно под таким названием исследование впервые увидело свет.
В чем заключалось главное открытие Проппа?
В первой главе «Морфологии…» Пропп пишет о том, что современная ему фольклористика зашла в тупик: несмотря на обилие материала, издано довольно много исследований «по частным вопросам и сравнительно мало трудов общего характера», которые «в большинстве случаев имели <…> философско-дилетантский характер».
Чтобы наука могла двигаться дальше, отмечает Пропп, исследователям необходимо вооружиться иными методами изучения сказочного материала, взять пример с точных и естественных наук, с их «стройной классификацией, единой терминологией».
Из биологии он заимствует термин «морфология», что в переводе с древнегреческого значит «учение о форме». Как биолог описывает строение животного или человека на всех уровнях, так и Пропп разбирает сказку на составляющие. Ученый доказал, что в сказке есть то, что может меняться, — например, языковой стиль, мотивировки, атрибуты героев, и то, что присутствует всегда. Такие постоянные элементы сказки он назвал функциями действующих лиц.
Чтобы наука могла двигаться дальше, отмечает Пропп, исследователям необходимо вооружиться иными методами изучения сказочного материала, взять пример с точных и естественных наук, с их «стройной классификацией, единой терминологией».
Из биологии он заимствует термин «морфология», что в переводе с древнегреческого значит «учение о форме». Как биолог описывает строение животного или человека на всех уровнях, так и Пропп разбирает сказку на составляющие. Ученый доказал, что в сказке есть то, что может меняться, — например, языковой стиль, мотивировки, атрибуты героев, и то, что присутствует всегда. Такие постоянные элементы сказки он назвал функциями действующих лиц.
Что такое функции в волшебной сказке?
Пропп заметил, что все волшебные сказки имеют похожую структуру. Все начинается с какого-либо запрета, беды или появления злодея. Герою является волшебный помощник, далее следуют бой и победа героя. Часто все заканчивается свадьбой. Такая схема подходит как для русской сказки с Иваном-дураком, так и для европейской «Рапунцель».
Эти обязательные элементы сюжета Пропп и называет функциями. Ученый выделяет 31 функцию, среди которых, например, отлучка, запрет, нарушение (запрета), получение волшебного средства, борьба, спасение и другие. Функции составляют каркас сказки, вокруг которого строится ее сюжет. Конечно, не во всякой сказке присутствуют все приведенные Проппом элементы, но важно, что их последовательность никогда не меняется. Так ученый доказал, что все волшебные сказки схожи по своему строению.
Уникальность «Морфологии волшебной сказки» заключается в том, что это не просто монография по фольклористике, это книга о структуре текста как такового. Открытия Проппа используют в сценарном деле, в рекламе, при создании видеоигр. “Do it with Propp!” — так звучит безотказная формула, популярная в Голливуде. А когда нужно в одной фразе изложить суть будущего фильма, скомбинировать несколько сюжетов, сценаристы советуют: “Follow Propp”.
Изначально в «Морфологии» была еще одна глава, убрать которую перед публикацией Проппу посоветовал известный литературовед Виктор Жирмунский. В этом небольшом тексте намечалась тема второй не менее известной пропповской монографии — «Исторические корни волшебной сказки».
Эти обязательные элементы сюжета Пропп и называет функциями. Ученый выделяет 31 функцию, среди которых, например, отлучка, запрет, нарушение (запрета), получение волшебного средства, борьба, спасение и другие. Функции составляют каркас сказки, вокруг которого строится ее сюжет. Конечно, не во всякой сказке присутствуют все приведенные Проппом элементы, но важно, что их последовательность никогда не меняется. Так ученый доказал, что все волшебные сказки схожи по своему строению.
Уникальность «Морфологии волшебной сказки» заключается в том, что это не просто монография по фольклористике, это книга о структуре текста как такового. Открытия Проппа используют в сценарном деле, в рекламе, при создании видеоигр. “Do it with Propp!” — так звучит безотказная формула, популярная в Голливуде. А когда нужно в одной фразе изложить суть будущего фильма, скомбинировать несколько сюжетов, сценаристы советуют: “Follow Propp”.
Изначально в «Морфологии» была еще одна глава, убрать которую перед публикацией Проппу посоветовал известный литературовед Виктор Жирмунский. В этом небольшом тексте намечалась тема второй не менее известной пропповской монографии — «Исторические корни волшебной сказки».
«Мы хотим <…> найти историческую базу, вызвавшую к жизни волшебную сказку»
Так кратко свою задачу Пропп сформулировал на первых страницах книги, вышедшей в 1946 году и ставшей логическим продолжением «Морфологии…» (в 1939 году Владимир Пропп защитил докторскую диссертацию по рукописи «Исторических корней волшебной сказки»). Выявив композиционное единство волшебной сказки, он приходит к выводу, что причина сходства многих сюжетов кроется в ранней истории, то есть на ступени развития человеческого общества, которую изучают этнография и этнология: «„Морфология“ и „Исторические корни“ представляют собой как бы две части или два тома одного большого труда. Второй прямо вытекает из первого, первый есть предпосылка второго <…>. Я, по возможности строго методически и последовательно, перехожу от научного описания явлений и фактов к объяснению их исторических причин».
Пропп доказал, что большинство сказочных мотивов (имеются в виду, конечно, неадаптированные варианты сказок, подчас жуткие в своих подробностях) происходит из древнего обряда инициации. Пройдя через него (пережив символическую смерть и перерождение), неофит становился полноправным членом древней общины. Кроме того, сказка сохранила следы представлений древних людей о загробном мире, путешествии в иной мир.
Также сказка отражает переход древних обществ к земледелию. Яга, прежде бывшая посредником между царством живых и мертвых, колдуном, участвующим в обряде, становится отрицательным персонажем: «Вся „лесная“ религия превращается в сплошную нечисть, великий маг — в злого колдуна, мать и хозяйка зверей — в ведьму, затаскивающую детей на вовсе не символическое пожрание. Тот уклад, который уничтожил обряд, уничтожил и его создателей и носителей: ведьма, сжигающая детей, сама сжигается сказочником, носителем эпической сказочной традиции».
С изменением уклада по-другому расценивается причинение вреда человеку: «Был обычай приносить девушку в жертву реке, от которой зависело плодородие. Это делалось при начале посева и должно было способствовать произрастанию растений. Но в сказке является герой и освобождает девушку от чудовища, которому она выведена на съедение. В действительности в эпоху существования обряда такой „освободитель“ был бы растерзан как величайший нечестивец, ставящий под угрозу благополучие народа, ставящий под угрозу урожай. Эти факты показывают, что сюжет иногда возникает из отрицательного отношения к некогда бывшей исторической действительности».
Сказка притягивает нас своей таинственностью… Владимир Пропп одним из первых исследовал, что скрывается за ее волшебством, выявил универсальность сказочно-мифологической структуры, сохранившей представления древних людей о мире, жизни и смерти.
Пропп доказал, что большинство сказочных мотивов (имеются в виду, конечно, неадаптированные варианты сказок, подчас жуткие в своих подробностях) происходит из древнего обряда инициации. Пройдя через него (пережив символическую смерть и перерождение), неофит становился полноправным членом древней общины. Кроме того, сказка сохранила следы представлений древних людей о загробном мире, путешествии в иной мир.
Также сказка отражает переход древних обществ к земледелию. Яга, прежде бывшая посредником между царством живых и мертвых, колдуном, участвующим в обряде, становится отрицательным персонажем: «Вся „лесная“ религия превращается в сплошную нечисть, великий маг — в злого колдуна, мать и хозяйка зверей — в ведьму, затаскивающую детей на вовсе не символическое пожрание. Тот уклад, который уничтожил обряд, уничтожил и его создателей и носителей: ведьма, сжигающая детей, сама сжигается сказочником, носителем эпической сказочной традиции».
С изменением уклада по-другому расценивается причинение вреда человеку: «Был обычай приносить девушку в жертву реке, от которой зависело плодородие. Это делалось при начале посева и должно было способствовать произрастанию растений. Но в сказке является герой и освобождает девушку от чудовища, которому она выведена на съедение. В действительности в эпоху существования обряда такой „освободитель“ был бы растерзан как величайший нечестивец, ставящий под угрозу благополучие народа, ставящий под угрозу урожай. Эти факты показывают, что сюжет иногда возникает из отрицательного отношения к некогда бывшей исторической действительности».
Сказка притягивает нас своей таинственностью… Владимир Пропп одним из первых исследовал, что скрывается за ее волшебством, выявил универсальность сказочно-мифологической структуры, сохранившей представления древних людей о мире, жизни и смерти.